Глава 2. Глава II, короткая, в которой мы узнаем кое-что о «Щуке»

Стэнджерсон поднес палочку к пергаменту, на котором аккуратным почерком было выведено:

«Отдел Тайн.

Неразглашаемо.

Перед прочтением — испепелить.

Дело Щуки»,

и произнес:

— Incendio!

Пергамент вспыхнул ярким изумрудным пламенем.

Горело достаточно долго, так что Стэнджерсон вычислил, что делу по меньшей мере пара десятков лет. В голове у него мелькнула мысль, не воспользоваться ли в таком случае служебным положением и немного вздремнуть, потом выпить кофе и только после него сесть за изучение документа.

Хотя Грегсон сразу полез бы узнавать настоящее имя информатора.

Мысль о подчиненном вызвала улыбку на лице невыразимого, и так как он улыбался крайне редко, зрелище вышло неописуемо пугающе, но, к сожалению, в архиве отдела тайн пугать было некого.

После чтения первой строчки улыбаться Стэнджерсон перестал.

Руководитель отдела при прошлом министре, Джефферсон Хоуп, обладал своеобразным чувством юмора и имел склонность к этимологии и рыбной ловле. Именно этим объяснялась чудесная трансформация с латыни и старофранцузского настоящего имени информатора в Вероломную Щуку*. Интересней было другое — то, что Щука завербовался, едва закончив Хогвартс. То ли из-за идейных соображений, то ли решил, что выгоднее сразу работать на две стороны и, вне зависимости от того кто победит, остаться при своих.

В идейность Щуки верилось с трудом.

Далее Стэнджерсон узнал, что информатор на деле выходил полноценным внештатным агентом, который занимался всем подряд, начиная с различных профанаций и заканчивая серьезными оперативными делами. Одни только названия заставили Стэнджерсона нахмуриться: «Дневник», «Тяжба гиппогрифа», «Организация гуляний после чемпионата», «Встреча однокурсников». После чтения двух последних дел Стэнджерсон нахмурился еще сильнее. Любопытно, какое название будет у сегодняшней операции? Что требуется Щуке и зачем? Он надеется, что Тот-кого-нельзя-называть проиграет, и хочет гарантий?

Тот-кого-нельзя-называть проиграет?

Сегодня?

Вновь захотелось эля, а спать, напротив, расхотелось, и Стэнджерсон решил поскорей вернуться в «Ульриха поверженного».

______________________________________________________________________
* Люциус, Lucius (лат) — щука; Малфой, Malfoy происходит от древнефранцузского «mal foi» или «mal foy», что значит «недобросовестность» или «вероломство».

Глава 4. Глава IV, в которой события развиваются непредсказуемым для Грегсона образом

Грегсон, скрытый чарами, второй час сидел в пустом министерском вестибюле, от скуки снова и снова прокручивая в памяти дневную встречу в «Ульрихе». Шеф отправился к министру домой выписывать разрешение на использование хроноворота и еще не вернулся, поэтому, чтобы чем-то себя занять, неописуемый стал вспоминать колдографии и особые приметы беглецов. И внезапно понял, что его царапнуло: говоря о свояченице, Щука смотрел на плакат. На котором гримасничало десять беглецов, включая убежавшего ранее Блэка. Десять. И среди них только одна ведьма. Значит, Щука —…

Грегсон не успел додумать, потому что охранник, сидевший за столиком, внезапно поднялся, достал из кармана мантии маску, надел ее и, вынимая на ходу палочку, отправился к лифтам. Камины разом ожили: Грегсон насчитал одиннадцать очагов, вспыхнувших изумрудным пламенем, из которых выходили фигуры в темных мантиях и масках.

Неописуемый, бесшумно ступая, двинулся за ними, по дороге ломая голову, как его отыщет шеф.

— Джагсон, как обстановка? — осведомился один колдун, и его голос показался Грегсону знакомым.

— Путь свободен. Никто нас не потревожит.

— Темный Лорд будет доволен твоей работой.

Золотые решетки, лязгнув, раскрылись, и Грегсон первым юркнул внутрь, в угол. На него чуть не наткнулся колдун, который отдавал распоряжения, но все обошлось. Джагсон нажал цифру девять, и лифт с грохотом помчался вниз.

— Проникаем в отдел тайн, — заговорил колдун, стоящий перед Грегсоном, и тот наконец узнал в спокойном, чуть насмешливом голосе интонации Щуки, — заходим в зал пророчеств и молча ждем. Никого не трогаем, пока Поттер не заберет шар. Никого, Беллатрикс.

— Я лучше тебя осведомлена о целях Лорда, Люциус, — отрезала ведьма, вскидывая голову.

— Те, кто не могут сдержаться, Белла, — в тон ей ответил Малфой, — должны пользоваться заглушающими чарами.

Беллатрикс хотела что-то возразить, но лифт остановился, распахнулась золотая решетка.

— После вас, — насмешливо протянул Люциус, пропуская вперед даму.

Неописуемый еле-еле успел протиснуться за «веселой компанией» в знакомый коридор — дверь отдела слегка зацепила его, но быстро закрылась. В то же мгновение стены начали вращаться. Поползли вниз двери, канделябры со свечами. Быстрее, еще быстрее…

Грегсон ходил по этому коридору каждый день в течение тридцати лет, но ни разу не видел ничего подобного. Веселая компания — тоже. Колдуны озирались и беспокойно переговаривались.

— Что случилось? — спрашивали первые.

— Нас обнаружили? — интересовались вторые.

— Сейчас появятся авроры, нужно уходить, — вовсю паниковали третьи.

— Уходить? Не выполнив поручения Темного Лорда? — удивлялись четвертые.

— Спокойно! — успокаивали себя пятые.

— Пусть приходят, мы их встретим! — цедили шестые.

— Среди нас есть предатель! — периодически восклицала Беллатрикс.

Щука молчал как рыба.

Когда вращение замедлилось и прекратилось, выяснилось, что Люциус в сопровождении одного колдуна значительно продвинулся вперед. Остановившись у одной из дверей, он оглянулся и бросил своим сообщникам:

— Нам сюда!

Они осторожно приблизились к нему.

— Ты уверен? — громко просила Беллатрикс.

— Август? — Люциус повернулся к своему спутнику, а Грегсона бросило в холодный пот. Август Руквуд — бывший неописуемый, оказавшийся сподвижником Волдеморта. Пятнадцать лет назад его раскрыли, а на отделе тайн до сих пор несмываемое пятно позора.

— Вращение стен — не сигнализация, — объяснил Руквуд, — а защита от несанкционированного доступа.

— А у неописуемых голова не кружится от такой защиты? — хохотнул один из колдунов.

— Не кружится, — спокойно ответил Руквуд, — поскольку они заходят сюда санкционировано.

— То есть если ты сотрудник отдела тайн, то стены не движутся?

— Именно.

— Если только сотрудник не злоупотребляет элем, — язвительно вставил один из колдунов.

— Неописуемый никогда ничем не злоупотребляет, Антонин, — строго одернул его Руквуд.

— Особенно своим служебным положением, — фыркнул в ответ Долохов, — прямо как ты.

— Расскажи нам, Август, чем еще ты не злоупотреблял? — невинно поинтересовался стоящий рядом с Беллатрикс высокий колдун.

— Рад, друзья мои, что у вас прекрасное настроение, — вмешался Люциус. — Может, продолжим разговор в зале пророчеств?

— Не понимаю, — не стараясь говорить тише, заметила Беллатрикс второму весельчаку, — чего это Люциусу вздумалось командовать?

Щука поклонился ей изящнейшим образом, но Грегсону показалось, что он попал в банку с ядовитыми пауками.

— Потому, Белла, что Он поручил задание мне. Ты не веришь в мудрость нашего Лорда?

— В его мудрость верю, — прошипела Беллатрикс, — а вот в твою…

— Дорогая, кузен, давайте прекратим, — вмешался высокий колдун–балагур, — ведь неизвестно, сколько времени придется сидеть в одном помещении. Не разнести бы зал до прихода мальчишки.

— Рудольф, как будто ты нас не знаешь.

— Напротив, дорогая, слишком хорошо знаю.

— Больше нам делать нечего, — отмахнулась от него Беллатрикс, — кроме как разносить залы.

— Нечего делать — это точно подмечено. Если Поттер полетит из Хогвартса на метле, то придется сидеть здесь до полуночи.

— Дверь открывается, — предупредил Руквуд.

— Быстро в зал! — распорядился Люциус, и препирательства были тотчас забыты.

— Что-то рановато для Поттера, — прошептал Люциус Руквуду.

— Наверное, кто-то припозднился на работе, услышал ваши голоса и решил заглянуть в отдел, — ответил тот.

— Тогда что мы здесь сидим? — удивилась Беллатрикс. — Необходимо устранить свидетеля, чтобы тот не сорвал наши планы.

Она метнулась к двери, но Люциус цепко ухватил ее за рукав.

— Угомонись, Белла, — тихо, но жестко потребовал он. Белла со свистом втянула воздух, и Люциус узнал бы о себе много интересного, но вмешался Руквуд:

— Он прав, Беллатрикс, нам лучше не встревать. Про отдел тайн в министерстве ходит много слухов, поэтому любой сотрудник, сколь бы любопытным он ни был, решит, что неведомые голоса не его дело, и спокойно пойдет домой.

— Но…

— Пойми же, он там может быть не один, — процедил Люциус с плохо скрываемым раздражением.

— Тебе не привыкать осторожничать, да? — теперь никто не успел ее прервать, и Рудольф еле успел пробормотать: «Muffliato», дабы хриплый хохот жены не разнесся зловещим эхом по пустым коридорам министерства.

— Ты не подумала, что нежелательного свидетеля могут хватиться и начать искать? — лениво осведомился Люциус.

— Белла просто устала от бездеятельности, вот и рвется в бой.

— А тебе понравилось отдыхать, Рабастан?! — выплюнула в ответ Беллатрикс.

— Кузина, — Рабастан Лестрейндж слегка поклонился, серьезно или не очень — понять из-за маски было сложно, — с тобой готов хоть снова в камеру, хоть в бой.

— Ну-ну, братец, смотри у меня, — шутливо пригрозил Рудольф, — в камеру «с тобой», придумал тоже.

— Мальчики, не ссорьтесь, — Беллатрикс без труда переключилась с раздражения на сарказм, — мое сердце давно занято.

— Мы все догадываемся, кем, — тихо пробормотал Нотт.

— Полагается, — ледяным тоном отчеканила Беллатрикс, — что первое место во всех сердцах должно быть отдано Ему.

— Только в мыслях, — еще тише откликнулся Нотт.

— Как ты смеешь! Хотя чему это я удивляюсь?! Вы же отступники, у вас Он действительно не на первом месте, как у нас.

— О Салазар, снова пошла повторяться, — вздохнул кто-то, стоявший за Люциусом

— Крэбб, — протянул Антонин Долохов, — как хорошо, что ты подал голос, а то мы тут все уже думали, будто ты разговаривать разучился, или что Люциус запретил тебе открывать рот.

Крэбб промолчал, но сделал еще шаг к Малфою. Грегсон не сразу смог сообразить, почему это часть колдунов подтягивается к Люциусу, а другая часть к Беллатрикс. Дошло секунд через десять.

— Нас больше, — усмехнулся Люциус.

Рудольф и Рабастан одновременно вскинули палочки и застыли рядом с Беллатрикс: то ли чтобы поддержать, то ли чтобы остановить.

— Всего лишь на двух ренегатов, — усмехнулся Долохов.

Он развлекался тем, что подбрасывал в воздух свою палочку и ловил ее.

— Что ж, настоящих героев всегда меньше, — заявила Беллатрикс.

— Не тебе решать, кто предатель, а кто герой, — возразил Люциус.

— Может, тебе? — вспылила она.

— Нашему Лорду, конечно, — спокойно ответил Люциус.

Возражать Беллатрикс не стала, и повисла нехорошая напряженная тишина. Избежавшие Азкабана с опаской посматривали на тех, кто провел там не один год и теперь считал себя истинным сторонником Лорда. А беглецы давно хотели выразить свое отношение к «друзьям», которые легко отделались и получили прощение господина.

— Давайте сбавим обороты и успокоимся, — наконец заговорил Люциус, — предателей здесь нет. Только те, кому не повезло, и наоборот.

Отчего-то его слова совсем не успокоили группу Беллатрикс — оттуда послышался возмущенный ропот.

— Ты это себя записал в любимчики фортуны?! — выкрикнула она.

— Напротив, — отчеканил Люциус, — мне очень жаль, что я не смог, как ты, выстоять… То есть отсидеть… В общем, на деле доказать свою преданность Лорду.

— Нам тоже, — поддержал его Нотт, — очень бы хотелось оказаться в Азкабане!

— И стойко провести там пятнадцать лет, — то ли восторженно, то ли глумливо — черт его разберет! — воскликнул Мальсибер.

Белла снова с шумом втянула воздух, и Грегсону на миг показалось, что пауки вот-вот сцепятся. Но силы и впрямь были неравны, и сторонники Беллатрикс, видимо, предпочли поверить.

— Я всегда знал, что вы не предатели, — преувеличенно шумно обрадовался Рудольф, и напряжение, возникшее между колдунами, чуть ослабло.

Но глаз друг с друга те и другие по-прежнему не спускали, и кроме Грегсона никто и не заметил, что дверь зала пророчеств отворилась и закрылась сама собой.

— Все в сборе? Сейчас начнется самое веселье, — тихо проговорил на ухо коллеге Стэнджерсон.

«Веселье ты пропустил», — хотел ответить Грегсон, но не успел.

— Кажется, Поттер в министерстве, — раздался голос Руквуда.

— Прячемся! — приказал Люциус.

— Куда?

— Эйвери, вечно ты все усложняешь, прячься куда найдешь, — пробормотал Руквуд.

— А чего тут искать? Пыльные шары да ряды полок. До шаров не дотронешься.

— Эван, не жалуйся, встань за стеллаж, — распорядился Люциус. — И прошу тебя, Белла, дай мальчишке взять пророчество.

— Только ради тебя, Люциус, я постараюсь сдержаться, но потом…

Грегсон вздрогнул.

Прошло пять минут.

— Сколько же он будет добираться до этого зала? — не выдержал Рабастан.

— Если нам повезет и он не так глуп, как кажется, то еще минут десять-пятнадцать, — прикинул Люциус.

— Учтите, что он не знает куда идти, — вмешался Руквуд, — и добавьте еще времени. Кстати, надеюсь, что он не сможет открыть последнюю комнату.

— А что там?

— Говорят, любовь в чистом виде.

— А на самом деле?

— На самом деле, если он откроет, то нас всех разнесет в пыль.

— Зато и Поттера тоже, и проклятие Лорда сгинет, — слова Беллатрикс, пожалуй, ошеломили не только неописуемых.

— Неизвестно, — нашелся Люциус. — С Мальчишки–который–выжил вполне станется уцелеть там, где у других не выйдет.

— Поэтому, — подытожил Нотт, — для нас всех будет недурно, если Поттер не ошибется и первой отворит эту дверь.

— Может, в таком случае самим приоткрыть ее? — предложил Долохов.

После минутного колебания Люциус ответил:

— Не стоит, мальчишка очень подозрителен.

— Люциус, ты ошибся — щенок еще глупее, чем кажется, — ядовито процедила Беллатрикс, — время идет, а его не видно.

— Зато как появится, будет ему подарочек, — хмыкнул Долохов.

— Зря веселишься, — хмуро откликнулся Нотт, — он без боя не сдастся.

— Напугал. Нас здесь двенадцать человек, а он один.

— На кладбище он тоже был один, — заметил Нотт.

— Насколько я слышал, — пожал плечами Долохов, — господин проявил неслыханное благородство, затеяв с ним дуэль. Мы же как-нибудь обойдемся без поединков «один на один».

— Помните, — быстро вмешался Люциус, — что наша цель не причинение вреда Поттеру, а пророчество. Поэтому предлагаю просто наложить Imperio.

— Imperio он сбрасывает, — возразил Нотт. — И все благодаря кому? Барти Краучу. Старина Барти чересчур вжился в роль и увлекся преподаванием защиты.

Колдуны засмеялись.

— Да, — согласился Люциус, когда смех смолк, — Поттер сбросит Imperio, но на противоборство с заклятием ему потребуется время. Пусть секунды, но нам должно их хватить.

— Логично, — в первый раз за вечер все сошлись во мнениях. И в этот самый миг дверь медленно открылась.