Глава 1

Пятилетний ребенок. Он вертел в руках старенькую, потрепанную годами фотографию, кончиками пальцев исследуя каждый дюйм этой его новой находки. Он нашел ее в пузатом истертом комоде, когда искал отнятую бабушкой «до полдника» коробку шоколадных лягушек.

Фотография была волшебной – две фигурки, держась за руки, корчили рожицы и весело, но беззвучно смеялись. Когда он касался до них пальчиком, они, заметив его, начинали дружно махать, а красивая молодая женщина посылала ему воздушные поцелуи. У нее были ярко-розовые короткие волосы, которые смешно торчали в разные стороны. Ему сразу вспомнились ежики, которых он видел в маггловских книжках-раскрасках. Немного сутулый мужчина рядом с ней с нежностью смотрел на нее и ловил каждое ее движение, каждый жест и вздох. А потом его взгляд перемещался на застывшего над ними мальчика, и он улыбался, и эта улыбка на изможденном, покрытым морщинками лице, казалась солнцем, просачивающимся сквозь серые тучи, нависшие над домами перед июльской грозой.

Он перевернул фотографию и склонился над ней, пытаясь разобрать чуть выцветшие чернильные записи.

30 апреля 1998г. Навсегда

К фотографии прилагалась статья, видимо, вырезанная наспех, так как края ее были неровно обрезаны – статья, посвященная Великому дню, когда Гарри Поттер победил Темного волшебника Во… Вол-де-мор-та. Он по слогам прочитал это слово, так как никак не мог его запомнить, за что бабушка не раз качала головой и говорила, что такие имена не забываются.

- Все равно я его не знаю! – по-детски возмущался он, в который раз неправильно произнося его имя. Бабушка лишь шумно вздыхала и уходила на кухню. А он продолжал дальше раскладывать разноцветные кубики, составляя слово "Солнце".

Он положил рядом газетную статью и фотографию. На первой значилась дата – 2 мая 1998 года. Пухлой ладошкой он пригладил загнувшийся уголок и расправил края газетного листка. Внизу заметки шел список погибших с фотографиями в приложении, и он сразу увидел два родных лица, смотревших на него со снимка. Мертвых лица.

- Мамочка… - прошептал он, и маленькая прозрачная слезинка скатилась по розовой щечке.

Неловкими движениями он смял газету и откинул прочь. Прижав к груди снимок-найденыш он долго-долго что-то нашептывал, роняя слезинки на белую, заляпанную сливовым вареньем, рубашку.

- Бабушка, а где пама и мама?
Каждый раз она вздрагивала от этого вопроса, но собравшись, тихим голосом отвечала:
- Уехали далеко-далеко.
- А они вернутся?
- Я не... Тедди, я не думаю.
- А почему?

- Умерли, умерли… - Он давился рыданиями и всхлипывал на каждом слове, и иногда ему казалось, что он вот-вот задохнется.

- Гарри, Гарри, а где мама с папой?
Дядя Гарри всегда грустно улыбался и гладил его по голове.
- Они далеко.
- А где?
- Потом расскажу…
- Они так же далеко, как и Хогвартс?
Он молчал, а потом садился на корточки, чтоб быть лицом к лицу и отвечал:
- Дальше, намного дальше…

- Умерли, умерли… Мамочка… Папочка…

Он жадно ловил каждую черту лица его родителей, а они продолжали смеяться и махать ему рукой.

- Тедди! – снизу послышался голос бабушки, вернувшейся с Косого переулка. – Тедди, мальчик мой, ты где?
- Я бегу, бабушка!

Тедди спрятал фотографию в нагрудный карман рубашки и, топая ножками, обутыми в голубые сандалики, поспешил вниз по лестнице. Рукавом он вытер мокрые глаза и подул на веки, смешно сморщив носик. Бабушка, завидев его, сдвинула брови.

- Опять корчишь рожицы, Тедди, мальчик мой?