Драко Малфой сидел на корточках над длинной рабаткой и сосредоточенно подгребал ладошкой землю к каким-то хрупким росткам. Ладошка была уже густо испачкана хорошо унавоженной землей, та же судьба постигла и лежащие на тропинке полы дорогой мантии, но Малфой ни на что не обращал внимания. Его взгляд и мысли были полностью сосредоточены на зеленых росточках, да еще на сентябрьском небе, малейшее облачко на котором мгновенно отражалось в виде морщинки на гладком малфоевском лбу.
Малопродвинутые хогвартцы тормозили у цветника и долго всматривались в необычную картину, не веря своим глазам. Малфой? Но Малфой не может увлекаться цветоводством, не может пачкать руки и мантию, не может сидеть здесь в полном одиночестве, а самое главное – давно уже послал бы далеко и надолго любого, кто посмел бы проявить такой явный интерес к его занятиям. Зрители недоумевали.
Их более продвинутые товарищи удовлетворяли законное любопытство сокурсников, пожимая плечами. Ну да, Малфой; он уже вторую неделю так сидит; думает, если он как следует уставится на ростки, они быстрее из земли полезут. А Мерлин его знает, зачем ему это. Вон Поттер с компанией считает, что Малфой опять что-то замышляет. А может, и замышляет, это же Малфой. Пенси клянется, что ни о чем понятия не имеет. Лонгботтом уверен, что слизеринец наконец взялся за ум. Ну, это же Лонгботтом… В общем, вырастет – там и увидим.
***
Драко было глубоко плевать на мнение хогвартцев, но он точно знал, что без этого растения ему не жить. Точнее, не жить великой любви, настигшей его в начале седьмого курса. Он даже немножко гордился собой – только он, Драко Малфой, мог выбрать для любви такой неожиданный и совершенно неприступный объект. Впрочем, совершенно неприступных объектов не бывает, думал Драко. Во всяком случае, для тех, кто может сварить Любовное зелье. Любовное зелье было более простым вариантом Амортенции и не влюбляло человека намертво, а лишь заставляло обратить пристальное внимание на жаждущий его чувств объект. Обо всем этом Драко узнал нечаянно, подслушав беседу грязнокровки с младшей Уизли. Разумеется, он легко бы получил сведения и без Грейнджер – проблем-то! - просто не хотелось лишнюю пару… ну, пару десятков… дней лазить по пыльным книжным полкам. Едва Грейнджер сдала в библиотеку демонстрировавшийся Уизли учебник, Драко тут же взял его себе. Нетерпение его было столь сильным, что он даже не стал выяснять, зачем данное зелье понадобилось грязнокровке, хотя в любой другой момент это его очень бы заинтересовало. Рецепт зелья был сложным, но вполне по силам семикурснику; ингредиенты тоже было реально достать; все, кроме одного… Дочитав до этого места, Драко взвыл и дернул себя за волосы так, что даже стало больно. Молодые листья Taráxacum Wigg! Где их взять в сентябре? В ужасе и полном отчаянии Драко полез в справочник по магическим травам. Слава Мерлину, в нем говорилось, что с использованием некоторых приемов волшебного садоводства Taráxacum Wigg можно было вырастить и осенью. Если повезет с погодой, конечно. Ведь выращиваемый магическим способом Taráxacum Wigg, в отличие от обыкновенного, совершенно не терпел холода, сырости и облачности. Только солнце, тепло и солнце! Драко, конечно, незамедлительно высеял растение, наврав профессору Стебль, что это ему требуется для курсовой работы по зельям. Профессор не только одобрила его рвение, но и предложила ему сделать ускоренный метод выращивания Taráxacum Wigg темой практического задания по травологии. Драко не спорил; его теперь волновало только одно – требовалась долгая и теплая осень. Расти Taráxacum Wigg нужно было не менее полутора месяцев. Сентябрь был хорош; но в октябре погода начала подавать первые признаки приближающейся зимы; и каждый утренний туманчик или легкий прохладный ветерок Драко воспринимал как личную трагедию. Цель была уже так близка! Драко трепетно ухаживал за зелеными росточками, а мысли его витали в будущем: он представлял, как распахнутся во внезапном осознании нового чувства любимые глаза, как сладок будет первый поцелуй, каким счастьем будут их бесконечные встречи. Только бы осень продлилась еще чуть-чуть!
***
Когда Малфой подошел к ней с просьбой насчет Taráxacum Wigg, профессор Стебль с трудом сдержала улыбку. На каждом курсе непременно находились один-два студента, обнаруживавшие, что существует разрешенное и действенное приворотное зелье, и загоравшиеся неожиданной любовью к травологии вообще и к выращиванию Taráxacum Wigg в частности. Правда, от Малфоя она этого никак не ожидала. Интересно, в кого же это так влюбился слизеринский красавчик, что понадобилось Любовное зелье? Разумеется, профессор удовлетворила его просьбу. Потом она, конечно, попросит декана факультета проконтролировать ситуацию. Разрешенное-то оно разрешенное, но еще не хватало, чтобы в школе началась эпидемия подростковых влюбленностей. Их и без зелья достаточно. А пока профессор наслаждалась тишиной и покоем на занятиях. Никто не переругивался с Поттером, никто не доставал Лонгботтома, никто не подначивал слизеринцев подкинуть дохлых слизней в карман Уизли. Малфой со скоростью снитча выполнял урочное задание и уносился в цветник, к любимым всходам Taráxacum Wigg. Благодать! У профессора давно уже не выдавалось такого спокойного месяца. Жаль, что погода, кажется, начинала портиться.
***
Профессор Снегг сообщил горгулье пароль и через минуту уже получал чашку чая из рук директора школы. Отказываться было бесполезно – Дамблдор отметил, что профессор так редко заходит без вызова, что его просто нельзя не считать дорогим гостем. После недолгого молчания Альбус поднял взгляд от чая.
- Ну, Северус?
- Что «ну»? – скорее по привычке, чем по необходимости, ответил вопросом на вопрос Снегг.
- Ну ты же не чай пить зашел, верно? У тебя ко мне дело, не так ли?
Что тут возразишь? И в самом деле – дело.
- Видите ли, директор, мне позарез необходимо две недели хорошей погоды.
- Северус! – укоризненно-ласково произнес директор. – Ты же знаешь, я не силен в синоптической магии!
- И тем не менее, - упрямо продолжил Снегг, зная, что директор любит поскромничать, - я припоминаю кое-какие слухи… и факты… помнится, профессор МакГонагалл рассказывала, как в ноябре тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года…
- Ну, хорошо, хорошо, - поднял руки Дамблдор, улыбаясь. – Я сделаю все, что в моих силах. Но ты хотя бы можешь объяснить, зачем тебе это?
- Видите ли, - можно было бы подумать, что Снегг тоже еле сдерживает улыбку, если бы такое вообще представлялось возможным, - Taráxacum Wigg растет только в хорошую погоду.
- Северус! – с наигранным изумлением воскликнул собеседник. – Ты выращиваешь Taráxacum Wigg? Я не ослышался?!
- Вы не дослушали, - отозвался профессор Зельеварения, и на губах его теперь уже вне всяких сомнений обозначилась слабая улыбка. – Его выращиваю не я. Драко Малфой.
- Это тоже весьма удивительно, - поднял брови Дамблдор. – Кого же это не смог покорить Малфой-младший без Любовного зелья?
Профессор продолжал улыбаться, глядя в чашку. Дамблдор задумчиво посмотрел на него.
- Северус, - произнес он тоном завзятого сплетника. – Неужели твой готический стиль и мрачная загадочность опять послужили причиной безнадежной любви?
Снегг пожал плечами.
- Замечательно, замечательно, - пробормотал директор. – Кому-кому, а мистеру Малфою безнадежная любовь не повредит. Такой опыт будет ему крайне полезен… Но не пойму, Северус, - зачем тебе хорошая погода? Одно дело, если Taráxacum Wigg не вырастет; а если вырастет, и он сварит зелье – как ты объяснишь, почему оно не действует? Ты подорвешь у студента уверенность в собственных силах; и, хуже того, крах надежд на взаимность, когда цель уже вроде бы достигнута, негативно отразится на неустойчивой юношеской психике…
- А кто сказал, что зелье не будет действовать? – Снегг поднял голову, улыбка исчезла с губ, но притаилась в глазах. – Разве я не лучший преподаватель зельеварения в Европе? Мой ученик не может неправильно сварить среднестатистическое зелье.
- То есть… - Дамблдор слегка растерялся. – Но тогда получается… Постой, разве ты не его крестный?
- Нет, - покачал головой зельевар. – Меня приглашали, но я отказался.
- Только не говори, что ты уже тогда предвидел эту ситуацию, - улыбнулся Дамблдор.
- Что вы, директор, я же не профессор Трелони, - отозвался Снегг. – Драко мне не крестник и уже совершеннолетний, так что…
Повисла пауза.
- Северус, неужели ты еще раз собрался наступить все на те же грабли? Ты все еще готов искать великую и вечную любовь? – негромко спросил директор.
- Ну что вы, Альбус, - очень редко профессор позволял себе называть Дамблдора по имени. – Не великую и вечную, нет; всего лишь немного солнца поздней осенью…
- Ну теперь уже ты скромничаешь, Северус, - развеселился директор. – Поздняя осень? Да у тебя еще лето в разгаре.
- Не будем спорить, сэр, - Снегг поставил чашку, собираясь откланяться, поднялся с кресла. – Так как насчет моей просьбы?
- Как и обещал – все, что в моих силах. Удачи вам… и юному Малфою.
- Спасибо, сэр, - кивнул Снегг.
***
Драко не в силах был сдерживать свое ликование. Еще день-два, и Taráxacum Wigg можно будет убирать. Потом предстоит сварить зелье, настоять, и через неделю… Эти черные глаза, в которых безразличие сменяется интересом; эти прекрасные руки, конечно, умеющие управляться не только с ингредиентами зелий; эти тонкие губы, открывающиеся навстречу его поцелуям… Как он мечтает об этом! Все получится, был уверен Драко, у него все получится, недаром же ему были даны эти дни прекраснейшей погоды. О, Мерлин, Моргана, Эру и Один – кого из вас следует благодарить за такую солнечную, долгую осень?!
T H E E N D
