Глава 2
   Первый урок показался для Люциуса сущим адом. Пожалуй, хуже было только пребывание в Азкабане, хотя с этим утверждением можно было еще поспорить…Вот уже десять минут, как прозвенел колокол, огласивший начало занятия, а третий курс Слизерина и не думал заниматься. Люциус сидел за учительским столом, подпирая подбородок рукой, и просто готов был сдаться. Студенты всё болтали вслух, запускали друг в друга самолетики, лишь единицы молчали и восторженно глазели на нового преподавателя. Гул, казалось, раздавался уже в его собственной голове, и это значительно ухудшало ситуацию и побудило мистера Малфоя к решительным действиям. Он поднялся со своего места, расправил мантию, взмахнул волосами, чем привлек внимание двух девочек, сидящих на первой парте, и вызвал их одобрение. Что ж, уже что-то. Легкий взмах волшебной палочкой, и на доске появилось его имя: «Профессор Малфой». Особой реакции этот эффект, конечно же, не возымел. Но некоторые ученики все же поубавили свою громкость. Тогда Люциус, лениво осмотрев класс, произнес:
     - Если вы рассчитываете повалять дурака на моих уроках, вы сильно заблуждаетесь.
     - Да, а чему вы нас можете научить? – раздался голос с задней парты. В тоне мальчишки явно читался вызов ему, Малфою.
     - Если вы хотите что-то сказать, необходимо поднять руку и представиться, - неодобрительно заметил Люциус, уже найдя взглядом недовольного студента. – Встаньте и назовите свое имя.
     - Патрик Тирренс, - сказал слизеринец, нехотя поднимаясь. Его ухмылке можно было позавидовать и самому Малфою. Патрик прекрасно выглядел, был довольно симпатичным, и, что удивительно для его возраста, явно следил, чтобы у него все было аккуратно. Порядок во всем.
     - Мистер Тирренс, вы чем-то недовольны? Вам бы хотелось, чтобы и дальше преподавала мисс Грейнджер? – выдвинул одну из причин подобного поведения Малфой. На самом деле, в себе он возможную причину не видел вовсе. Чем он хуже грязнокровки?
    - Ну нет уж, - быстро выразил свое недовольство этим доводом мальчишка. – Однако я не считаю, что у такого человека, как вы, есть желание преподавать.
    Бровь Люциуса изогнулась. Разговор переходил на личность самого Малфоя, грозящий перерасти в балаган. А между тем уже двадцать минут потеряно впустую. А ведь новоиспеченный профессор готовился, составил лекцию для этих неблагодарных детей!
   - Довольно, мистер Тирренс, - резко сказал Малфой. И затем уже обратился ко всем назидательным тоном: – Если вы будете так шуметь, я наложу на вас Силенцио. И, разумеется, ни о какой практике не может быть и речи.
   Студенты притихли, кидая в сторону профессора злобные, хитрющие взгляды. Как человек он был ближе им, нежели Грейнджер, но как учитель не нравился не меньше ее. Ожидали они явно большего. Рука темноволосого мальчика взмыла вверх. Люциус, раздражаясь, жестом разрешил тому говорить.
   - Генри Кёрл. Профессор, а расскажите нам о себе!
   Глаза Люциуса округлились. Бровь изогнулась еще больше. Они издеваются, да?
   - Урок безнадежно сорван, господа-студенты, - строго проговорил Малфой, возвращаясь в свое привычное состояние и игнорируя просьбу мальчишки. – Я задаю вам написать сочинение на тему «как распознать и уничтожить боггарт». Для особо любопытных, мечтающих знать обо мне всю-всю правду, поищите в библиотеке сводки газет. Вы, мистер Кёрл, просто обязаны составить отчет, собрать весь архив и предоставить его мне в письменном виде.
    Генри радостно закивал. Остальные ученики не разделили его оптимизма. Малфой устало потер виски, закатив глаза. Раздался колокол, и профессор с облегчением опустился на стул. Таким ослабленным он еще не чувствовал себя никогда. Ни одна боевая операция с Пожирателями не сравнится с Этим. И что-то подсказывало Люциусу, что подобное будет и с четвертым курсом. А вот чего ожидать от младших и старших курсов? Но, пожалуй, рано прославленный темный маг задумался над психологией детей тех возрастов, поскольку пресловутая «золотая середина», то бишь третий курс - подростки тринадцати-четырнадцати лет, не желали покидать его на сегодня. 
    Буквально после обеда, когда Люциус прилег на кровать отдохнуть, едва сняв головную боль, к нему постучались в профессорские покои. Седьмым чувством он почему-то был уверен, что это не преподаватели пришли выразить ему свою признательность за то, что дети остались живы после его урока… Малфой поднялся, надел обратно мантию, которую всего пять минут назад снял, взял в руки любимую трость и пошел открывать.
   - Мистер Кёрл, - разочарованно протянул Люциус. Разумеется, кто же еще?
   - Профессор, я почти ничего не нашел о вас в газетах, хотя пересмотрел уже половину архива, - недовольно протянул мальчишка. – Я увидел только ваше фото под заголовком «Люциус Малфой, Пожиратель смерти,  арестован».
    - И что? – усталым голосом спросил Малфой, пристально глядя на ни в чем не повинного ребенка.
    - Как же, вы дали мне задание, сэр… - удивленно пролепетал Генри, поправляя рукой челку, закрывающую ему обзор.
    - Забудьте об этом. В газетах вы, пожалуй, и правда ничего не найдете.
    - Но я хочу знать… - продолжал ненавистный Люциусу слизеринец.
    - Что вы хотите знать? – спросил Малфой, грозно посмотрев сопляку в самую глубину его карих глаз. Генри осекся, передумав задавать вопрос. Он даже челку не осмелился убрать, хотя она снова опустилась ему на лицо. – Кто ваши родители, мистер Кёрл? Вы – француз?
    - Да, профессор. Я чистокровный, уверяю вас, - спокойным ровным тоном проговорил Генри, опустив голову и боясь встретиться с Люциусом глазами.
    - Кто ваши родители? – четко проговорив каждое слово, повторил вопрос Малфой.
    - Отец работает в волшебном магазинчике, продает и изготавливает различные товары. Мама тоже продавец. Они развелись с мамой, вот она и увезла меня в Англию…
   Малфой внезапно почувствовал жалость к этому ребенку. Он чистокровен, но беден, да еще из неполной семьи…Впрочем, это не имело никакого значения для скрытного Люциуса, не желавшего кого бы там ни было впускать в свою личную жизнь.
   - Жаль, что так вышло с вашими родителями, - и ни тени сожаления в голосе. Все тот же надменный аристократический тон. – Тем не менее, мистер Кёрл, вы наверняка хороший ученик, однако не все необходимо знать в этой жизни. Вам известно то же, что и остальным. Этого достаточно, разве нет? 
    Вопрос завис в воздухе. Генри снова убрал челку с глаз. Он уже не боялся Малфоя, по-прежнему испытывая интерес к его личности. Но осторожность, слизеринская хитрость тут определенно не будут лишними.
   - Я горжусь вами, мистер Малфой, - признался мальчик. – Правда. И не считаю вас преступником или злодеем.
   Люциус усмехнулся. Злится на Генри было бы смешно.
   - Все так считают. И особенно на Слизерине, - отсмеявшись, проговорил Малфой. – И откуда ты только такой взялся? – Люциус даже позволил себе шутливо потрепать мальчишку за волосы. – Иди, Генри, ты славный малый, но уж больно надоедливый.
   Генри Кёрл широко улыбнулся и побежал прочь. Он был счастлив, что сумел растопить лед в сердце того страшного человека, темного мага, второго после Лорда Вольдеморта, каким его представляют многие. Многие, но не Генри.
   Люциус, у которого значительно улучшилось настроение, вернулся в спальню и намеревался вздремнуть. День выдался все же тяжелым, а на ужине не хотелось выглядеть вялым и уставшим. Однако в этот раз ему не удалось даже до кровати дойти. В дверь снова постучали. Пока Малфой шел открывать, стук повторился четыре раза. Кто так настойчиво ломится в его покои? Кто посмел, Моргана его побери?!
   - Профессор Малфой, пожалуйста, нужна ваша помощь, - быстро проговорил старшекурсник со значком старосты на груди.   
   - Юноша, говорите четко и по порядку. Что произошло?
   - Сэр, мне некогда объяснять, - умоляюще протянул юноша. – Прошу, пойдемте.
   Просьба слизеринца? Этот мир сошел с ума. Или теперь гриффиндорцев настолько много, что они учатся и на Слизерине? Ни манер, ни уловок, ни интриг… Разве что пара третьекурсников выглядят как настоящие чистокровные слизеринцы, про остальных и вспоминать не хочется. И вот староста совершенно никакой. Дрянная кошка! Наверняка это ее влияние так дурно сказалось на детях.
   Староста все еще выжидающе смотрел на Малфоя. Люциус встрепенулся.
   - Хотя бы представьтесь, староста.
   - Мэл Купер, шестой курс, - поспешно бросил юноша. – Идемте же, профессор, скорее.
   Малфой последовал за старостой, в уме критикуя директрису, родителей Мэла Купера, и Грейнджер, без участия которой тут определенно не обошлось.
  Они прошли совсем немного по подземельям. Поскольку время было послеобеденное, то некоторые ученики еще учились, а остальные – гуляли или развлекались в гостиных. По коридорам практически никто не ходил. А потому на лежащую на полу без сознания девочку внимания пока не обратили.
   - Это Мирта, профессор, - столь же стремительно продолжал говорить Мэл. – Девочка часто падает в обмороки в последнее время, мадам Помфри дает ей лекарства, но приступы повторяются вновь.
   - Первый курс? – уточнил Малфой, всматриваясь в бедняжку. Она лежала, распластавшись по полу в прямом смысле этого слова.
   - Да. У нас все знают про ее состояние, но в классе Мирта ни с кем не дружит, поэтому уследить за ней нелегко.
   Староста умолк, внимательно глядя на Люциуса. Он словно ожидал от него каких-то действий или дальнейших вопросов. По сути, как декан Слизерина, Малфой должен был решать подобные проблемы, беспокоиться за своих учеников. К тому же, конечно, как преподаватель он был обязан сейчас хотя бы осмотреть девочку. Но отчего-то Люциус продолжал стоять столбом и, нахмурившись, смотреть на лежащую ученицу. Странные чувства одолевали его. Пожалуй, столь несвойственная обычно Малфоям растерянность сейчас преобладала.
    - Профессор? – окликнул его Мэл Купер. - Вы не осмотрите ее?
    - А? Да, конечно, - очнулся Люциус.
   Он снова в растерянности посмотрел на девочку. Еще никогда раньше ему не приходилось оказывать помощь людям, находящимся без сознания. Пожиратели не в счет – там все было иначе. А с детьми и вовсе Малфой никаких дел подобного рода не имел. Здоровьем сына всегда занималась Нарцисса…
   Все еще пребывая в нерешительности, Люциус, наплевав на брезгливость, опустился на колени рядом с Миртой. Поскольку они с Мэлом не знали точной причины обморока, Малфой опасался поднимать ее на руки или левитировать, пока не удостоверится, что это безопасно. Русые волосы, собранные в косу, курносый носик, пухлые бледные губы, маленькие ладошки, в одной из которых лежала палочка – девочка-ангел, не иначе. Хоть и больна, но выглядит воистину божественно. Люциус аккуратно дотронулся своей холодной рукой до ее шеи, нащупал пульс. Выдохнул. Сам удивился собственной тревоге и сердцу, вдруг участившему ритм. Провел палочкой над Миртой, проверяя, целы ли кости, на всякий случай. Вроде бы все в порядке, жива. Малфой поднялся на ноги.
   - Какой диагноз ей поставила мадам Помфри? – Малфой почувствовал некоторый прилив сил, намереваясь помочь девочке.
   - Никакого, сэр, - уверенно сказал Мэл. – Она списала это на голодный обморок, но Мирта хорошо питается, я лично следил.
   - Мадам Помфри обычно проводит полное лечение, выясняет диагноз…- задумчиво произнес Малфой, припоминая школьные годы.
   - Так было раньше, сэр, - мрачно подметил Купер. – К слизеринцам нынче особое отношение.
   - Я разберусь, - заявил Люциус, обернувшись на Мирту. Он не мог оставить эту девочку. Уже не мог. Приступы ни к чему хорошему не приведут.
   - Боюсь, вам мадам Помфри откажется помогать больше, чем кому-либо другому.
   Малфой нахмурился, вопросительно посмотрев на Мэла. Он словно не хотел признавать, что волшебный мир давно не принадлежит ему и чистокровным…
   - И как давно это с ней? – Люциус вновь переключил внимание на девочку.
   - Не знаю, - пожал плечами Купер. – Но с сентября она падала уже раз пять.   
   - Больше на факультете никто подобным не страдает?
   - Нет, больше никто.
   - Хорошо. Будем ее лечить. Помоги мне перенести Мирту…- Малфой задумался. А куда отнести-то? В кабинете постоянно зануда Грейнджер, в класс ее тоже не понесешь…- в мои покои. В спальню, - уточнил Люциус.
   Мэл одобрительно кивнул. Без магии он поднял девочку на руки и понес следом за профессором. Нет, мир определенно перевернулся…

Глава 4
   Два первых дня своей новой жизни в качестве преподавателя заставили Люциуса всерьез задуматься над собой и сложившейся ситуацией. Он прочувствовал на собственной шкуре, что мир действительно изменился, но не ясно только, в какую сторону. Ведь если рассуждать объективно, то были и положительные, и отрицательные моменты. К примеру, для магического сообщества положительным, безусловно, было избавление от тирана по имени Темный Лорд и его приспешников, среди которых был и Люциус по своей же глупости, а вот явно отрицательным, что, правда, не признавалось новыми властями, да и многими другими «добропорядочными» магами, стала смена преобладания происхождения волшебника. Негативным явлением это, конечно, никто из них никогда не назовет, но для Малфоя остается очевидным, что идеология-то осталась прежней. Содержание поменялось. Не без смены лидера, разумеется. Не то, чтобы Люциусу сие обстоятельство было непонятным через полгода после победы Поттера, когда все более-менее начало обстраиваться заново, в том числе и новая власть, нет. Только по-настоящему понять все масштабы «новой» системы Малфой сумел лишь сейчас, находясь здесь, в Хогвартсе. Дети действительно наше будущее, тщательно запрограммированное новым Министерством, они же, дети,  – отражение настоящего приоритетов своих родителей. Родители, в свою очередь, также подвержены влиянию власти. Замкнутый круг, где, к сожалению, нет места Люциусу Малфою. А всего лишь пять лет назад он был в самом эпицентре, от него зависело многое, власть была в его руках, или он был максимально приближен к власти - вот, почему Люциус не мог осознать всего этого раньше. Пора трезво оценить ситуацию, которой ты не владеешь, но ведь все в твоих руках…
    Несмотря на столь оптимистичный настрой, которого достиг Малфой, за прошедшую неделю ему так и не удалось наладить отношения со студентами собственного факультета, не считая отдельно взятых лиц. Двое шестикурсников и один семикурсник не посещали его занятий принципиально, а Макгоногалл закрывала на сей факт глаза, только радуясь неуспехам бывшего Пожирателя. Мэл Купер, конечно, оказывал декану всяческое содействие, даже удалось заставить учиться Джули Бэйл, но вот с остальными он явно не справлялся. К тому же, староста седьмого курса был однозначно против профессора Малфоя, хотя и не подавал виду на занятиях. Не исключено, что он таки имел большее влияние среди студентов, чем Купер. Впрочем, первый и второй курсы занятия посещали исправно и даже почти привыкли к Люциусу, а может, его угрозы наложить Силенцио на весь день работали эффективно. На третьем курсе у Малфоя появилось уже четверо обожателей, включая наивного Генри Кёрл, но был и ярый противник, на каждом занятии получавший «тролль» и совершенно не пытавшийся исправить оценки. С четвертым и пятым курсами дела обстояли более-менее. С преподавателями контакта наладить не удалось совсем. Разве что Слагхорн лояльно относился к Люциусу и из вежливости порой спрашивал, как у того дела. Гермиона Грейнджер не реагировала на Малфоя вообще.
   По подземелью плелся…Нет, гордо вышагивал Люциус Малфой, лишь слегка опираясь на трость. Внезапно разболелось колено – последствия старой травмы, но он всем своим видом показывал, что у него все прекрасно, хотя боль была едва ли сносной. Люциусу ужасно хотелось отдохнуть от всего того шума, гама, хлопот и проблем, навалившихся на него за неделю, что даже в своих покоях он не находил себе места. Малфой выбирался один раз домой через каминную сеть, но там его появлению как-то никто не обрадовался, а гнетущая тишина родных стен даже смущала. Мягко говоря, главу семейства не ждали. Так что идея посетить Малфой-мэнор у Люциуса отпала. А подземелья Хогвартса едва ли нельзя было назвать родными, все-таки он провел в них семь лет своей жизни, и, надо сказать, не самых плохих лет, а довольно беззаботных и радостных. И Малфой отправился в самую дальнюю часть подземелий, куда не доходили детские голоса, но и тишина не пугала.
     Дохромав до определенного местечка, Люциус присел на имеющийся здесь подоконник с имитацией окна. Он, закрыв глаза, провел рукой по каменной кладке, впитывая воспоминания, что хранили эти стены.
    У Малфоя в голове быстро промелькнули его первый, второй, третий, четвертый курсы, пятый, когда он стал старостой и сильно гордился этим, шестой, когда начал встречаться с девушкой своей мечты, Нарциссой Блэк, седьмой, когда уже был наслышан о неком Темном Лорде, собирающем приспешников, куда Люциусу советовал примкнуть его отец. Здесь, в этом самом месте, помнится, они с Макнейром и другими парнями на пятом курсе пили огневиски и курили какую-то дурь, а потом, глупо хихикая и еле держась на ногах, попытались вернуться в спальни, но так и не дошли, переночевав на полу в подземельях. Проснулись поутру, жутко замерзнув. Долго же Люциусу пришлось красноречиво уговаривать старосту седьмого курса, чтобы тот не поднимал панику по поводу отсутствия этой компашки всю ночь.
    Воспоминания побудили Малфоя улыбнуться. Добродушно, искренне улыбнуться – все равно рядом не было ни души. Но идиллия была нарушена чьим-то всхлипыванием. Люциус резко открыл глаза, его выражение лица сменилось маской высокомерия и равнодушия. Профессор прислушался. Всхлипывание, грозясь перейти в рыдание, снова повторилось. Малфой взял трость, поднялся на ноги, ощутив боль в колене, отчего он поморщился, и решительно двинулся на источник звуков. Повернув за первый же угол, Люциус заметил в темном пространстве маленькую девочку.
    - Что вы здесь делаете? – не так строго, как обычно, спросил Малфой.
    Девочка встрепенулась и немедленно поднялась. Оказавшись ближе к Люциусу, она опустила глаза и чуть отодвинулась назад. Но Малфой уже узнал ее, Мирту Митсон.
    - Мирта, так это ты, - вздохнул декан Слизерина. – Снова что-то случилось?
    Мирта с осторожностью посмотрела на Малфоя. Не увидев осуждающего взгляда, она все же решилась и заговорила:
    - Они издеваются надо мной…
    - Гриффиндорцы?
    - Нет, - помотала головой маленькая Митсон. – Слизеринцы.
    Малфой был удивлен.
    - В чем причина, Мирта? Что они тебе говорят?
    - Они называют меня припадочной. Профессор, это ведь не из-за того, что я полукровка? Чистокровные дети, видимо, никогда не болеют и не теряют сознания…
   Мирта выглядела запуганной и потерянной. Люциусу сразу представился первокурсник Северус Снейп, который чурался и своих, и чужих…
   - Так ты полукровка? – переспросил Малфой. Девочка кивнула. – Конечно, нет, чистокровные дети тоже болеют.
    Люциус хотел добавить, что не стоит обижаться на однокурсников, но почувствовал такую сильную пульсацию в колене, что не выдержал и схватился за ногу, едва удержав равновесие. Маг прислонился к стене, тяжело дыша.
    - Профессор, что с вами? – испуганно спросила Мирта, подойдя к Малфою ближе.
    Люциус опустил на нее свой взгляд, пораженный такой заботе со стороны маленькой девочки. А в ее глазах явно читалось беспокойство за своего профессора.
    - Ничего, все пройдет, - успокоил ее Малфой, чуть улыбаясь. – Пойдем-ка со мной, Мирта, я должен тебе кое-что сказать.
    Мисс Митсон немедленно отстранилась от профессора, словно боялась, что он снова будет ругать ее за несдержанность. Люциус улыбнулся и повел девочку за собой.
    Профессор провел Мирту не в спальню, а в гостевую комнатку. Он усадил ее в кресло, а сам отправился в ванную.
    - Подожди меня, я сейчас, - бросил Люциус ей.
    Мирта и села ждать. Но из ванны стала вдруг доноситься нецензурная брань, и ученице стало сильно любопытно, чего это ее профессор так ругается. Мирта на цыпочках преодолела расстояние до ванной, а оно было небольшим, и заглянула в замочную скважину.
    В комнате на краю ванной сидел Люциус в одном нижнем белье и сосредоточенно укладывал себе на левое колено какую-то смесь. У профессора сильно напрягся и вспотел лоб, но он продолжал втирать ЭТО себе в колено, которое было, судя по всему, еще и горячим. Каждый раз обжигая пальцы, Малфой и издавал нехорошие слова. Мирта, открыв для себя совершенно нового декана, поспешила ретироваться и сел обратно в кресло.
   Малфой вышел из ванной при полном параде уже через пятнадцать минут. Мирта сидела с прямой спиной и непроницаемым выражением лица, явно боясь, что профессор догадается о ее выходке. К тому же, полуобнаженных мужчин, да еще настолько подтянутых и красивых, ей видеть не доводилось, и образ шикарного блондина все не выходил у нее из головы. Видимо по последней причине Мирта покраснела, когда, не сдержавшись, посмотрела на Малфоя. Люциус сузил глаза, глядя на нее и остановившись посреди комнаты.
   - Твой отец учился на Гриффиндоре, верно?
   Мирта напряглась. Откуда Малфой понял, что у нее именно отец-волшебник, да еще и учился на Гриффиндоре? Сглотнув, она кивнула.
   - Не бойся, я всего лишь предположил, - улыбнулся профессор. Конечно, в этом была доля правды, но на самом деле Малфой просто прочел мысли девочки.
   Люциус сел на диван, рядом с креслом, на котором устроилась Мирта. В гостевой висело несколько картин, которые и принялась рассматривать слизеринка. Ни окон, как и во всем подземелье, ни других украшений, здесь не было. Только кресло, диван и картины.
    - Мирта, как ты думаешь, почему Шляпа отправила тебя на Слизерин? – неожиданно спросил Люциус в дружественной форме. - Какие у тебя есть качества?
    - Я люблю получать знания… - неуверенно начала Мирта, недоверчиво посматривая на своего профессора. Она все никак не могла определиться, как к нему относиться, и как ей стоит себя с ним вести. Люциус застыл весь во внимании. – Иногда у меня появляются мрачные мысли. А еще я трусиха, поэтому меня не отправили на Гриффиндор.
    - Хм… - задумчиво произнес Малфой, глядя на девочку. С самооценкой у нее явно было не все в порядке. – Может быть, что-то еще? – Мирта помотала головой. – Хорошо. А о чем ты мечтаешь? Кем хочешь быть?
    - Целителем.
    - Очевидно, чтобы помогать людям и получать от них помощь взамен? – предположил декан. Девочка неуверенно кивнула. Пожалуй, даже слишком неуверенно. Люциус поджал губы: не пристало слизеринке думать о благополучии других без пользы для себя. – Мирта, важно требовать что-то взамен, а иначе весь твой труд напрасен и совершенно бесполезен для тебя самой. Иногда необязательно самой отдавать что-то, если ты не считаешь это нужным. Чистокровные…, - Малфой осекся и поспешил добавить: - и полукровки – вот, кто должен править миром, а не магглорожденные. У нас все привилегии.
   - Но ведь чистокровных и полукровок мало, и их никто не любит…
   - Это их пока никто не любит, - возразил Малфой. – Совсем не так уж и много времени прошло, когда все было наоборот, - и дальше Люциус говорил уже с большей пламенностью и жаром, на которые только был способен. А Мирта внимала каждому его слову. – Взять хотя бы манеры, одежду слизеринцев и отсутствие всяких манер, полное безвкусие в одежду гриффиндорцев. А воспитание? Каждый слизеринец достаточно учтив и вежлив, если он, конечно, происходит из древнего рода, где соблюдают традиции, а гриффиндорцы вероломны и прямолинейны. Как ты думаешь, кому лучше доверить власть?
   - Чистокровным слизеринцам, - сказала Мирта, не сомневаясь.
   - Вот именно, - довольно согласился Малфой. – И то, что сейчас все так переменилось, не должно пугать тебя или останавливать. Полукровка ты или нет, главное, что ты слизеринка. Нужно гордиться этим и всем своим видом показывать свою истинную натуру, чтобы другим неповадно было обращаться с тобой неуважительно. Поверь, тогда и на факультете тебя признают своей.
   - Профессор Малфой, а что значит быть слизеринкой? Надо быть похожей на вас? – с блеском в глазах уточнила Мирта, уже вовсю улыбаясь своему декану.
   Люциус призадумался. Похожим на него? Нет, пожалуй, это будет слишком…
   - Не позволяй им обижать тебя, будь выше и не опускай головы. Будь Миртой Митсон. А я – это всего лишь я.
   Мирта, казалось, поняла все то, о чем ей говорил профессор, хотя сам он не был так уверен. Тем не менее, девочка поблагодарила декана за его рассказ, советы, даже пожала ему руку, чем вызвала еще одну улыбку самого страшного профессора в школе, и ушла в приподнятом настроении. А Люциус впервые почувствовал, что сумел и в самом деле помочь ангелочку. И безо всякой выгоды для себя, между прочим.
***
    - Мистер Малфой! – окликнула Люциуса мисс Грейнджер.
   Малфой остановился возле дверей Большого зала. Он пообедал и намеревался пойти и в кои-то веки пройтись по окрестностям Хогвартса, но Гермиона настигла его, не успел Люциус и шагнуть за порог.
    - Я очень прошу вас провести ЗОТИ у четвертого курса Гриффиндор первые двадцать минут вместо меня, - сказала она. – Потом я освобожусь и приду вам на смену.
    - А я должен согласиться? – приподняв бровь, насмешливо уточнил Малфой. Он явно не собирался подменять Грейнджер.
   - По распоряжению директора Макгонагалл, да, - строго проговорила Гермиона.
   - Исключительно по этой причине, - кивнул Малфой.
   - Разумеется, - сквозь зубы процедила Грейнджер, и сама будучи не в восторге от своего заместителя.
   Малфой почтительно склонил голову набок перед ней и поспешил уйти, не желая больше общаться с магглорожденной. Гермиона проводила его суровым взглядом.
   Люциус и не собирался читать лекций или расспрашивать гриффиндорцев. Наверное, поэтому он почти никак не реагировал на привычный для него шум в классе. Студенты резвились, болтали, не обращая внимания на профессора Малфоя. Знал бы он, что они для него готовили в эти минуты, мстительно посматривая на него, безмятежно читающего книгу… Раздался хлопок. Малфой сначала не понял, что произошло. Ученики стихли, уставившись на профессора во все глаза. Люциус закрыл книгу и быстро осмотрел себя. Ничего. Затем прошелся глазами по наглым лицам четверокурсников. Декан Слизерина встал и прошелся вдоль рядов, всматриваясь в каждого гриффиндорца и надеясь вселить в него тихий ужас. Удавалось далеко не со всеми. Странное предчувствие не покидало его. Проходя мимо двух студентов, особо отличающихся отвагой и наглостью, Люциус заметил, что один из них что-то зажал в кулаке.
    - Что там у вас? – грозно спросил Малфой, глядя на них сверху вниз.
    - Ничего, что могло бы привлечь ваше темнейшество, - на полном серьезе выдал юноша. Его слова подхватила волна хохота. Малфой жестом заставил всех замолчать.
    - Как вы смеете так меня называть?! – вскипел Люциус. – Немедленно разожмите кулак.
   Наглец с хищной улыбкой протянул руку к левой руке Малфоя. Люциус, доверившись ему, подставил ладонь левой руки. Мальчик раскрыл кулак над его ладонью. В один момент у Люциуса заложило уши и потемнело в глазах. Он отшатнулся назад, смутно видя перед собой смеющихся студентов. Не мог лишь различить звуков. С трудом профессор Малфой добрался до учительского стола и сел, чтобы прийти в себя.
  Когда же состояние пришло в норму, звуки и изображение прорвались сквозь туманную дымку, Люциус понял, что студенты смеются над ним. А кто-то даже тычет пальцем. Внезапно догадавшись о причине смеха, Малфой с ужасом опустил свой взгляд на левую руку и замер. Его рукав был наполовину оторвал как раз оголяя Метку в полной красе… Ту страшную уродливую отметину, о которой Люциус старался забыть как страшный сон, но от нее нельзя было избавиться, сколько бы он не пытался ее свести. А Метка, как ничто иное, напоминала ему о самых ужасных событиях, о гибели товарищей, об убийствах, совершенных лично Малфоем, о поломанных судьбах, о невыносимой боли, получаемой от Волдеморта за провалы в операциях, об испорченной бесповоротно судьбе единственного сына…
    - Сегодня на истории магии нам рассказывали о Темном Лорде и Пожирателях Смерти, профессор Малфой, - совершенно равнодушным к чужым мучениям тоном проговорил юноша, затеявший все это. – И ваша Отметина делает вас посмешищем. Дак пусть же она будет видна всем, чего стесняться-то?
    Люциус, наконец, перестал разглядывать собственную Метку, купаясь в самых страшных воспоминаниях своей жизни, и поднял глаза, полные ненависти, на этого студента. Хохот в классе как-то поутих, а сам юноша и его друг перестали столь широко улыбаться. Но смелость и вызов в их глазах никуда не исчез.
    - Я могу поставить вам такую же, вы ее заслуживаете, - прошипел Малфой, не пытаясь сдержать свой гнев и ярость. – Где ваше хваленое гриффиндорское благородство? – а это было вызовом им, детям. – А еще слизеринцев называют жестокими. Чем докажете, что вы лучше их? Лучше меня?
    Люциус бы говорил еще. И наверняка ему бы стали отвечать. Но внезапно его взгляд серых холодных глаз встретился с карими. На пороге класса застыла Грейнджер в полнейшем недоумении и ужасе от своих учеников. Все студенты тут же обратили свой взор на нее в поисках справедливой, как им казалось, поддержки в свой адрес. Но она удивила всех присутствующих. Гермиона подошла к Малфою и молча подала ему его же оторванный рукав.
    - Возьмите, это ваше, - сочувственно проговорила она. – Вы все повели себя недостойно по отношению к профессору Малфою. Кем бы он ни был, сейчас он преподает здесь, поскольку судьба предоставила ему шанс исправиться, - Люциус даже не смотрел на нее, как и не взял рукав. Он продолжал буравить взглядом своего обидчика. – А это уже заслуживает уважения. К тому же, мистер Малфой намного старше вас. Мистер Джордан, извольте извиниться перед профессором.
   Джордан в изумлении уставился на Гермиону. Даже Люциус с непониманием посмотрел на нее. Впрочем, почти сразу же он потерял к ней всякий интерес, вернувшись в свое обычное состояние.
    - Да-да, мистер Джордан, вы должны извиниться за свой глупый поступок, - повторила Грейнджер, словно прочтя в его глазах немой вопрос.
    - Извините, - пролепетал парень без толики раскаяния.
   Малфою надоел весь этот цирк. К тому же, у него снова разболелось колено и не хотелось быть посмешищем во второй раз, когда они увидят, что он не может без трости и шагу ступить. Поэтому маг с гордо поднятой головой поспешил уйти, несмотря на желание Грейнджер помочь ему восстановить свое «доброе» имя. Было бы чего восстанавливать… И только оказавшись за дверьми, Люциус оперся о трость и отправился в свои покои накладывать новый компресс.

vlada_d666,
Месть будет обязательно, просто он пойдет немного другими путями =) Пасиб, дорогая моя, сама не ожидала, что напишу еще хоть что-нибудь по ГП )))

Глава 6

История издевательства Малфоя над гриффиндорцами, конечно, огласки не получила. Но вынудила многих гриффиндорцев с младших курсов относиться к профессору более почтительно. Зато среди слизеринцев Малфой приобрел более-менее стабильный авторитет. Даже бунтующие ребята с шестого курса вернулись на его занятия. То есть фактической огласки действительно не было. И теперь, поскольку у гриффиндорцев не было опытного руководителя со столь же мощным желанием защитить своих подопечных, коим уже являлся Люциус Малфой для слизеринцев, львиный факультет явно планировал выпустить когти и использовать свои методы обороны…
Спустя неделю Малфой, которого слизеринцы теперь не обходили стороной, а охотно получали советы от своего декана, гордо прогуливался по коридорам излюбленных подземелий и услышал приглушенный плач. Он пошел на звуки и догадался, что звук исходит из одной пустой аудитории, коих было немало в Хогвартсе. Люциус легонько открыл дверь, прошел внутрь. Кроме старых запыленных парт Малфой ничего не обнаружил. Всхлипывания стали тише, но по-прежнему продолжались. Люциус, поправив перчатки и недовольно поморщив нос, неохотно, но все же двинулся по кабинету, желая узнать, кто же все-таки плачет. Ведь наверняка это был слизеринец.
- Я пришел помочь, пожалуйста, выйди, - сказал Малфой, решив обратиться к студенту как можно ласковее, дабы снискать его доверие.
Из-за учительского стола высунулась растрепанная Мирта Митсон.
- Мирта… - сочувственно протянул Люциус. – Что стряслось? Снова обзывают тебя?
- Нет…Они отравили меня, - помотала головой перепуганная Мирта.
- Идем. Я уверен, тебе показалось, - успокоил ее Малфой.
Она сама подошла к декану и взяла того за руку. Профессор проводил девочку до гостиной, и в самом деле полагая, что ей причудилось отравление. Возможно, она просто переволновалась из-за чего-то.
Но все оказалось совсем не так. Вечером того же дня Малфой патрулировал коридоры и натолкнулся на лежавшую без чувств Мирту…Люциус бережно отлеветировал ее в свои апартаменты.
***
Девочка находилась без сознания уже два дня. Малфой применял к ней всевозможные заклинания, обращался к Слагхорну за зельями, расспрашивал нескольких студентов из окружения Мирты, старосту Купера. Но ровным счетом ничего не помогало. Ни причин, ни виновников найти не удавалось, а между тем маленькая Митсон могла впасть в глубокую кому и, кто знает, что там еще из последствий. Нужно было действовать, а единственный толковый помощник-союзник Слагхорн слег в клинику с сердечным приступом… Обратиться к Макгонагалл – все равно что признать собственную беспомощность. Помфри – тоже отпадает. Был последний вариант, который Малфой очень уж не хотел использовать, но, глядя на малышку Мирту, по-прежнему находящуюся в его спальне и все не приходящую в себя, Люциус решился на него. К тому же, скоро этот человек и сам забеспокоиться об отсутствии мисс Митсон, как и все остальные…
Мисс Грейнджер обнаружилась в коридоре на третьем этаже. Малфой нагнал девушку и, не особо церемонясь, тут же проговорил:
- С Миртой Митсон творится что-то неладное. Она без сознания второй день.
- И? – Гермиона вопросительно уставилась на Люциуса, остановившись посреди коридора.
- Вы как-то предлагали мне помощь, - терпеливо пояснил Малфой. – Самое время мне ее принять.
- Вы выяснили, что с ней? – Люциус помотал головой, с трудом скрывая свое волнение за судьбу девочки. – А чего вы хотите от меня? Я же не колдомедик, – все еще не понимала Грейнджер.
- Быть может, ей удастся помочь без колдомедика, - с надеждой сказал Малфой. – Наверняка есть какое-нибудь зелье…
- Вы переживаете за нее? – удивилась Гермиона, усмехнувшись. Люциус поджал губы и чуть было не ушел прочь, уже гордо взмахнув белыми волосами, но Грейнджер тут же взяла себя в руки. – Я так поняла, вы хотите, чтобы я ее осмотрела, для начала?
Малфой сдержанно кивнул. Гермиона кивнула в ответ и продолжила движение, теперь уже вместе с ним.
Осмотрев Мирту в покоях Малфоя (она лежала на его кровати, а сам он, видимо, переместился на диван в гостевой), Грейнджер неопределенно пожала плечами.
- Если вам ничего не удалось установить, то и мне подавно… - только растерянно произнесла Гермиона, проводя рукой по холодному лбу первокурсницы. – Хотя, знаете, есть одно зелье, которое любого вернет в сознание, но оно еще не апробировано…
- И кто же из зельеваров его изобрел? – спросил Люциус, стоявший на пороге своей спальни и внимательно наблюдавший за действиями Гермионы. Он отчего-то не доверял коллеге свою ученицу… Малфой даже насупился, стараясь припомнить хоть одно недавнее изобретение в этой области. Но, увы, ничего подобного он раньше не слышал.
- Джордж Уизли, - сказала Гермиона и с вызовом посмотрела на Малфоя.
Сто процентов, что это имя не вызовет у такого чистокровного мизантропа хоть каплю должного уважения. Но Люциус как-то переменился в лице, будто бы он всерьез рассматривал это предложение.
- И что это за зелье?
Гермиона удивилась вопросу, но все же ответила:
- Джордж изобрел его случайно, года два назад. Он рассчитывал, что оно позволит погружать человека во временную кому, так сказать, ради шутки. А вышло наоборот. Флер была тогда беременна и часто падала в обмороки, так это зелье моментально приводило ее в чувство.
Люциус задумался. Конечно, вся эта идея отпрыска Уизли казалась бредовой. Положительное действие зелья так и вовсе не было доказано, разве что отрицательно оно не сказалось на беременной волшебнице. А вдруг для ребенка зелье будет опасным? Хотя иного выхода пока не было. К колдомедикам обратиться Малфой не мог во избежание огласки. Во-первых, конечно, не хотелось выносить сор из избы; во-вторых, за подобное недоразумение, которое обязательно спишут на него как на декана, Люциуса уволят немедля, доказав тем самым его безнадежность и злые умыслы на эту бедную девочку; ну а в-третьих, происшествие грозило не только увольнением, но и возможностью попасть в Азкабан. Так что помочь бедняжке здесь и сейчас, безусловно, было не только долгом декана Слизерина…
- А рецепт у вас есть, мисс Грейнджер? – обратился к Гермионе Малфой после небольшого молчания.
- Я могу в любое время связаться с Джорджем. Но насколько я помню, зелье требует трехдневного приготовления под неустанным контролем. Помню, что при изготовлении, в конце концов, Джорджу стал помогать Рон, поскольку следить за процессом приходилось и днем, и ночью.
- Это не страшно, - заверил ведьму маг. – Давайте как можно скорее узнаем рецепт. Как вы думаете, я могу воспользоваться лабораторией Слагхорна?
- Не забывайте, вы ведь еще преподаватель, не всегда будет время, - как бы невзначай напомнила ему Гермиона. – Да, можете, с этим проблем не возникнет.
Пропустив напоминание мимо ушей, Люциус поблагодарил Гермиону за помощь и ненавязчиво попросил ее уйти. Разумеется, он понял, что в качестве помощника настырная гриффиндорка предлагала себя. Малфой еще от Снейпа был наслышан о ее замашках влезать во все дела, касающиеся научного вмешательства или же чьего-то спасения. Слава Мерлину, хоть Поттера рядом нет…
С самого утра, еще до завтрака, Гермиона уже стучала в комнаты Малфоя. Люциус, на ходу снимая ночной компресс с колена и заворачиваясь в мантию, проклинал ее, а он знал, что это она, на чем свет стоит.
- Я все узнала, - радостно затараторила она, как только Люциус открыл дверь. – Каждый час следует проверять варящееся зелье, помешивать и добавлять кое-какие ингредиенты до полного его приготовления. Оно будет готово ровно через трое суток после первого смешения его составных частей.
- Сам рецепт у вас? – равнодушно спросил Малфой, скрывая зевок и почесывая правый глаз.
- Да, - все также светясь от счастья, ответила Гермиона, протягивая профессору пергамент. – Я готова помочь вам в этом непростом задании ради спасения ученицы. Кстати говоря, я уже придумала, как сделать так, чтобы Макгонагалл ни о чем не узнала о внезапной болезни слизеринки. Нам помогут ее же однокурсники.
- Все это очень трогательно и замечательно, мисс Грейнджер, но я справлюсь сам, спасибо, - четко, растягивая каждое слово, сказал Малфой, сложив пергамент и лишь мельком взглянув на него.
Гермиона, будто вспомнив, кто она и кто перед ней, немедленно нацепила маску безразличия и холодности.
- Да, конечно, мне следовало догадаться, - строго проговорила она. – В любом случае, обращайтесь, профессор.
- Непременно, профессор.
Откланялся и Люциус.
***
Уже вечером этого дня, после занятий, Малфой сам стучался в апартаменты Гермионы Грейнджер, расположенные на третьем этаже.
- Вы вместе с вашим Джорджем Уизли, верно, смеетесь надо мной? – с порога возмутился Люциус, насупив брови. Он тряс перед Гермионой пергамент с рецептом зелья.
- Вас что-то смущает? – холодно отреагировала профессор, прислонившись к дверному косяку и кутаясь в рабочую мантию.
Люциус продолжал с недоумением смотреть на Гермиону, явно считая, что она принимает его за дурака. Он показательно приставил трость к стене, взял пергамент обеими руками и громко зачитал:
- «Список ингредиентов: 2 дубовых корешка, 100 гр мха, пучок белладонны, 3 капли крови саламандры, яд акромантула, осиновый лист», - Малфой с вызовом посмотрел на Грейнджер, но она оставалась невозмутимой. - Вы в курсе, для чего нужен яд акромантула? А все остальные компоненты кроме крови саламандры вообще не имеют никакой ценности?
- Может, вы все-таки войдете? – предложила Грейнджер.
Люциус, оглядевшись по сторонам, рассудил, что, пожалуй, и правда слишком громко он тут рассуждает на достаточно секретную тему. Гермиона пропустила профессора в свои покои. Малфой, захватив трость, не стал далеко проходить, успел лишь заметить, что ее комнаты практически ничем не отличаются от его, разве что сама обстановка была в более радостных и теплых тонах.
- Я в курсе, для чего нужен яд, мистер Малфой, - спокойно пояснила Гермиона, закрывая дверь и поворачиваясь лицом к Люциусу. – Я доверяю Джорджу, поэтому не сомневаюсь в положительном действии этого зелья, каким бы странным оно не казалось.
- Простите, но мне казалось, вы более благоразумны, - с неподдельным огорчением признал Малфой, при этом презрительно поморщившись.
- Я могу еще поспорить с вами, кто из нас двоих более благоразумен, - сердито заметила Гермиона. И уже более мягче добавила: - Так вы хотите помочь девочке или нет? Мне все равно, по какой причине вы вдруг обеспокоились состоянием ученицы, пусть и слизеринки, но если уж взялись помогать, то доведите дело до конца.
Люциус изогнул бровь. Такой смелости и откровенности, даже если перед ним Героиня войны, хваленая гриффиндорка Грейнджер, все же не ожидал.
- Так ли вам все равно? Если я хочу убить ее, а вас подставить? – Малфой хищно улыбнулся. – Как вам такой расклад?
Гермиона только шумно вздохнула, закатив глаза.
- Ну если бы вы планировали убить полукровку, вели бы себя иначе. А в остальном, поверьте, мне все равно, я уверена, вы достаточно неглупый человек и сделали для себя определенные выводы.
- Какие еще выводы? – улыбка быстро сошла с лица Малфоя. Он моментально напрягся, машинально сцепил пальцы на трости сильнее.
- Сами знаете, о чем я, - безмятежно ответила Грейнджер. – Вряд ли ваши истинные мотивы хоть как-то удивят меня, в любом случае. Вы не ответили на мой вопрос, между прочим.
- Я приготовлю это зелье. Но если оно не подействует, то вы и ваши обожаемые Уизли дорого за это поплатитесь, - процедил Малфой, скомкав в левой руке пергамент и быстро убрав его в карман.
Глаза Гермионы лишь на долю секунды расширились в страхе за возможную расплату, но затем уже выражали полнейшее спокойствие и даже в чем-то удовлетворение. Люциус, собравшийся уходить, заметил эту быструю перемену и не преминул уточнить:
- Что вас так веселит?
- Вы действительно беспокоитесь за Мирту, мистер Малфой, - пояснила с улыбкой Гермиона.
Люциус, грозно взглянув на Грейнджер, которая поспешила освободить ему путь, открыл дверь. Обернувшись еще раз, в нем сквозило явное непонимание и…грусть. Похоже, Гермиона стала первой после Нарциссы, кто не боится говорить Люциусу правду о нем же самом, кто не боится видеть за маской его настоящего… Ведь он не убьет ни ее, ни Уизли. Как бы ему не хотелось, но теперь нет, не убьет…