Эпилог
Как бы там ни было, учебный год подходил к концу, как и принудительное преподавание Люциуса Малфоя. С одной стороны, он был рад избавиться от нелюбимой им деятельности, но с другой, Люциус успел привыкнуть к роли профессора ЗОТИ и декана Слизерина. Ему было неловко признаваться самому себе, но да, было жаль расставаться с Хогвартсом и его студентами, особенно с некоторыми из них, к которым Малфой успел привязаться.
Бывший Пожиратель давно усвоил одну важную вещь: гораздо проще и безопаснее не иметь по-настоящему дорогих и близких ему людей. Во времена Волдеморта это, безусловно, было трудно, но и намного лучше для самих же окружающих. Однако в первый раз молодой еще Люциус нарушил свое правило, полюбив Нарциссу и женившись на ней. В дальнейшем он старался отгородиться от сына, полагая, что так он лучше убережет Драко от тех ошибок, что совершил сам. Но все вышло намного хуже, чем предполагалось. Во второй раз Малфой нарушил свое правило, когда ясно осознал, что переживает за судьбу Северуса Снейпа – человека, которого он всем своим нутром отказывался считать другом, хотя тот таковым и являлся. Его смерть вызвала у Люциуса много противоречивых чувств и эмоций, и до сих пор было тягостно вспоминать о Северусе. С возрастом, люди становятся сентиментальнее, вот и сердце бывшего убийцы стало мягче, цинизм никуда не делся, но определенно стал давать сбои. Так, Малфой тяжело пережил расставание с некогда любимой женой, недомолвки и постоянные ссоры с сыном, которого теперь долгое время не понимал и лишь недавно обрел снова. Отчаянно хотелось быть любимым кем-то – и Люциус получил любовь от Гермионы Грейнджер, магглорожденной волшебницы. Он всю жизнь испытывал отвращение к таким, как она, но в один из самых трудных моментов именно Гермиона пришла на помощь. Судьба порой подкидывает совершенно неожиданные решения, и в этот раз Малфой был готов признать свое правило эгоистичным и ненужным, тем более что он рассчитывал, что теперь она будет с ним до конца. Ну а Мирту Митсон, Генри Кёрла и Мэла Купера можно будет увидеть в любом случае, они не расстаются навсегда.
Последние дни перед началом экзаменов Люциус, естественно, не проводил в помощи Чарльзу Байлсону. Если новый преподаватель ЗОТИ умен и способен, то он и сам справится и восстановит свой авторитет среди студентов, тем более что среди них в следующем году не будет нынешних семикурсников, Джона Амирсона в частности. Малфой готовил своих слизеринцев к сдачи экзаменов, это да, но большую часть времени, коего стало больше, он проводил, конечно, с Гермионой. Они просто беседовали за чашками чая, размышляли о том, о сем, но Люциус пока не получил от нее никакого ответа на заданный им давным-давно вопрос. Гермиона медлила, явно не зная, стоит ли выходить замуж за такого человека как Люциус Малфой. Ну а его терпение было на исходе. Привыкший действовать сразу, имея определенную цель, задачи и способы, Люциус едва ли переносил эту неопределенную ситуацию. Устав нервничать и мучиться с сомнениями, Малфой однажды зашел к Гермионе в ее личные покои и потребовал ответа.
- Здравствуй, Гермиона, - начал Люциус вполне дружелюбно, но серьезно. – Мой срок наказания подходит к концу, да и ты не останешься в Хогвартсе.
Гермиона, встретившая любимого с улыбкой, вдруг поникла и вздохнула. Она прислонилась спиной к стене, глядя на Люциуса, и ответила:
- Да, Люциус, все так.
- И ты понимаешь, что мне нужно знать, - настойчиво сказал Малфой, не желая повторять свои слова снова. Ему было нелегко говорить их тогда, вот и сейчас он не хотел принуждать к чему-либо Гермиону, но знать наверняка Люциусу было все же больше, чем необходимо.
- Я не знаю, что и сказать, - призналась девушка, виновато опуская глаза. – Люциус, ты требуешь от меня принять очень важное решение, мы встречаемся меньше полугода, и трудно пока что-либо знать точно.
- Ты любишь меня? – спросил Малфой уверенным голосом.
- Да, - тихо ответила Гермиона. – Но ведь все непросто…
- И у меня все непросто, Гермиона, я остался один, но при этом готов принять тебя на место Нарциссы, пойми же, - на последних словах голос Люциуса все-таки дрогнул. Но на лице никаких эмоций по-прежнему не появилось. Должно быть, он действительно решал для себя вопрос жизни и смерти – настолько он был важен.
- Я…Мне неловко принимать такую ответственную роль, я боюсь не справиться с ней… - в отчаянии прошептала Гермиона. Она безумно хотела быть с Люциусом, но в то же время боялась не оправдать его и своих надежд, будучи с ним в браке. – К тому же, Драко…
- Мой сын не будет против тебя, - поспешил вставить Люциус. Его голос окреп, но сам он уже с трудом сохранял равнодушие на лице, в глазах появилась надежда и нечто похожее на мольбу…- Тебе нужно решать, Гермиона, потому что после экзаменов я собираюсь уехать, и тогда мы уже можем больше и не увидеться.
- Я обещаю подумать и определиться…
Люциус, кинув на нее несколько укоризненный взгляд, молча вышел из ее комнаты. Гермиона, прикусив губу, едва не разрыдалась из-за собственной нерешительности в этом плане. Однако она сдержалась и отправилась в спальню за бумагами для предстоящего занятия с третьим курсом.
***
Экзамены пролетели незаметно. С Люциусом достаточно сердечно попрощались некоторые его ученики, даже парочка с младших курсов других факультетов выразила свое сожаление по поводу его ухода. Малфой был тронут до глубины души, хотя естественно, что даже сам себе в этом не признался и на публике делал вид, что польщен, но не более того. Ему было важно мнение лишь одного человека.
На праздничном ужине, предшествующему выпускному балу, Гермиона не присутствовала. Получив еще несколько прощальных слов, Люциус также покинул его, отправившись собирать вещи. Макгонагалл и некоторые другие учителя, конечно, успели напоследок выразить ему свое облегчение, но их мнение его волновало в последнюю очередь. Мисс Грейнджер все не объявлялась. Малфой подумал, что она не хочет его расстраивать, поскольку приняла решение не в его пользу. И он почти сразу смирился с этой мыслью, хотя внутри все кипело. Однако Люциус не собирался сам идти к ней снова, тем самым сохранив свою гордость. Малфой выпил на ночь успокоительного зелья, чтобы не тревожиться понапрасну и не натворить глупостей, и вскоре заснул. Ученики уезжали после обеда, а Люциус собирался отправиться утром.
Люциус проснулся до завтрака и решил не медлить со своим отъездом. Все дела были им закончены, бумаги подписаны, и можно было спокойно аппарировать из Хогвартса. Малфой перекинул через чемодан дорожную мантию, взял в правую руку трость и вышел из профессорских покоев, особо не задерживаясь.
Неспешным шагом Люциус преодолел коридоры подземелья и поднялся в холл. Непривычной казалась тишина, царившая вокруг. В столь ранний час он еще не ходил по школе, даже будучи ее учеником. Что ж, все когда-нибудь случается. Малфой не стал вспоминать обо всем, что произошло с ним за этот год, не хотелось и подводить каких-либо итогов. Ему казалось, что история еще не закончена, что-то обязательно еще ждет его. Но вот что? Люциус уже стоял возле парадного входа Хогвартса, сжимая в одной руке чемодан, в другой – трость, на которую теперь не нужно было опираться при ходьбе, благодаря раздобытой Гермионой мази. Гермиона… Малфой не решался повернуть ручку двери, но его любимая все равно не спешила появляться, да и вряд ли появится. На ее месте Люциус бы тоже не выбрал себя. Он усмехнулся, припоминая свое появление в Большом Зале в начале октября и сравнив его с состоянием, которое овладело Малфоем сейчас. Что-то держало его, не давало так просто переступить порог и уйти восвояси. Но привыкший действовать решительно и без сомнений Люциус развернулся и заставил себя пойти.
- Профессор Малфой!
Он остановился, услышав знакомый детский голосок Мирты Митсон. Слизеринка выглядела запыхавшейся, в глазах ее стояли слезы. Люциус вопросительно посмотрел на девочку.
- Что такое, Мирта? – спросил он, несколько обеспокоившись.
- Профессор, я…вы… - замешкалась Мирта. Она остановилась в нескольких метрах от него, опустила взгляд и принялась водить носком ботинка по полу. Свои маленькие ручки Мирта спрятала за спину.
- Я ведь учил тебя быть смелее и смотреть людям в глаза, - со вздохом заметил Люциус, легонько поддевая кончиками пальцев подбородок девочки.
Она посмотрела на своего профессора виноватым взглядом, шмыгнула носом и перестала плакать, слегка улыбнувшись. Малфой подбадривающе щелкнул ученицу по носу и, едва касаясь, провел рукой по ее мягким волосам.
- Вот, а теперь говори, что случилось.
- Мне жаль, что вы уходите, профессор, - произнесла Мирта, утирая нос.
- В этой жизни, к сожалению, не все делается по нашему желанию, - сказал Люциус, присев перед Миртой. – Иногда приходится уходить, даже, если хочется остаться.
- Но почему так?
- Если бы я знал, - вздохнул Люциус, ненадолго замолчав и отвлекшись. Он выпрямился и почувствовал острое желание прижать беззащитную Мирту к себе, но не стал этого делать, устыдившись своего странного желания, словно оно было чем-то ужасным. – Учись хорошо, Мирта, не подводи свою маму. Уверен, ты вырастишь настоящей слизеринкой.
Он сказал это ей напоследок и развернулся, чтобы, наконец, уйти, когда девочка вдруг не выдержала и сама обняла профессора сзади. Люциус, подрастерявшись, повернулся, снова неловко провел рукой по ее волосам, после чего мягко отстранил от себя Мирту, пообещав писать ей. Только после этого девочка позволила Малфою уйти.
- Не бросайте мисс Гермиону, профессор Малфой! – прокричала Мирта Люциусу, когда он уже почти скрылся за дверями.
После этих слов Люциус уже тяжелее шел по двору Хогвартса, из-за чего и ускорился, дабы поскорее избавиться от тягостных мыслей о Гермионе.
Она появилась с чемоданами в руках прямо перед самым отбытием Малфоя. Он уже стоял, готовясь аппарировать, когда Гермиона окликнула его.
- Люциус!
Сердце набрало ритм, улыбка немедленно озарила суровое лицо Малфоя. Она кинулась ему на шею, Люциус крепко обнял свою спасительницу, поняв, какой выбор Гермиона сделала.
- Я буду с тобой, что бы там ни было, - прошептала она.
И кто знает, надолго ли они остались вместе, ясно одно: Гермиона Грейнджер не уйдет от него столь стремительно, как Нарцисса, предавшая мужа своим холодным безразличием в послевоенное время, когда ее поддержка была так нужна. И проявлять свои чувства к Гермионе Люциус стесняться не будет, уж точно.