Они всегда считали меня слабым. Мягким, тихим и застенчивым мальчиком. Болезненным и робким. В юности я такой и был, вернее казался. Но на самом деле это было не так. Потому что я – оборотень.

Да, они узнали мою тайну. И полагали, что приобретают тем самым какую-то власть надо мной. Я не разубеждал их. Никого. Ни Джеймса, ни Сириуса, ни даже Питера. О да, трое моих лучших школьных друзей искренне верили, что получили надо мной власть. И пользовались свой властью так, как им было угодно. Травоядный олень, домашняя псина, жалкая крыса. Они не понимали, что я – волк. Не человек - анимаг, а волк - оборотень. Они брали меня все вместе или по очереди, или по одному, полагая, что эта всего лишь игра. Игра, в которой и мне тоже нравится навязанная мне роль. Да, с такими друзьями мне не нужно было искать себе врагов. Но мне приходилось все это год за годом терпеть и таиться до поры до времени. Было трудно. Иногда невыносимо. Но я оборотень, я сумел это вынести.
Они ни о чем не догадывались. До самого конца. Ни один.

Все думали, что хорошо знают меня. Даже директор. Обмануть старого мудреца было сложнее всего. Мне это удалось. Первый раз, даже тогда, когда я был еще юным и незрелым, еще не осознавая полностью своей волчьей натуры.
Был и второй раз. Когда я получил от Дамблдора то, чего так желал, нет – не работу и не тихую гавань, куда можно было мирно причалить от нелегких жизненных передряг, где можно было бы жить нормальной человеческой жизнью. Возможность проникнуть в Хогвартс. Чтобы добраться до Гарри Поттера. Сына Джеймса.
От моих школьных друзей в этом мире не должно было остаться ничего, совсем ничего. Только мои горькие щенячьи воспоминания. О боли и унижении. Постепенно тускнеющая память о потных чужих руках на моем теле, об острых мускусных запахах, о мучительно подавляемой ярости с терпким вкусом своей собственной крови на губах.

Наверное, до этого момента мне все удавалось слишком легко, поэтому я и не торопился, полагая, что все будет так же просто, и все мне сойдет с рук, как и раньше. Упиваясь мнимой вседозволенностью, я беспечно проигнорировал все предоставляемые мне судьбой возможности, одну за другой.
К тому же, мне все время мешали. Друзья этого мальчишки, сам директор. Сириус Блек и Северус Снейп, каждый по-своему. Блек, которого я тогда похоронил преждевременно, напрасно понадеявшись на Азкабан и дементоров. И Снейп, который не был для меня врагом.
В тот раз я упустил свой шанс, но был полностью уверен, что рано или поздно представится другой. И я был убежден, что в конце концов я доберусь до них. До всех. Я же оборотень.

Третьим разом, когда доверие директора было обмануто, было мое полноправное вступление в Орден Феникса. Когда я получил полный доступ и их секретам и тайнам. У меня была цель, я должен - должен был уничтожить, все, что было важно и дорого моим врагам, все, о чем они мечтали, во что верили. Дамблдор, да и все они, его верные соратники, так и не узнали, кто предавал их раз за разом, по чьей вине они гибли один за другим.

За свою жизнь я обманул много наивных мальчиков и девочек, много умудренных опытом взрослых мужчин и женщин. Каждый из них доверял мне. Хищнику. И, так или иначе, становился моей добычей.

Я обманул даже тебя, Северус. Даже ты, в конце концов полностью доверился мне. Ты, который тоже был оборотнем в душе. Но я, я – настоящий оборотень. А ты был всего лишь человеком. Ты не был мне врагом, ты был моей добычей, когда-то ускользнувшей в самый последний момент. Но уже навсегда помеченный моей жаждой и своим страхом. Который ты всегда мечтал преодолеть. Что и стало твоей самой большой ошибкой. Потому что, благодаря этому, ты снова стал моей добычей, после, годы спустя. Ты варил мне зелья, ты пустил меня в свой дом, в свою постель и в свое сердце. Ты думал, что приручил меня. Не сразу, но я позволил тебе увериться в этом заблуждении. И я устроил себе великолепный роскошный пир над твоим телом. Долго, очень долго я отказывал себе в наслаждении пировать тобой так, как мне этого на самом деле хотелось. Я всегда был с тобой неуверенно робким, очень нежным и трогательно ласковым. Как ни странно это было для всех других, кто думал, что знает тебя, со мной ты был - таким же. Только ты был искренен, а я нет. Несмотря на весь свой ум, врожденную недоверчивость и острую проницательность ты все-таки забыл, что я оборотень.
Когда я привычно стоял перед тобой на коленях и брал у тебя в рот, я думал не о том, как подарить тебе радость и удовольствие, а о том, что это я беру тебя. Я доминирую, я могу парой движений довести тебя до состояния, которого ты жаждешь и, которое я хочу почувствовать. А мог ведь, и сделать больно, очень больно… Зубы оборотня остры. И я очень силен. Все было в моей власти, по моей воле - довести до пика блаженства, или искалечить… В этом было какое-то извращенное удовольствие. Очень интимное. Очень телесное и животное. Самое твое уязвимое место и ты сам, Северус, душой и телом - полностью в моей власти.
В ответ я многое позволял тебе, своей самой сладкой жертве. А ты полюбил меня. Искренне и горячо, до самой глубины своей измученной одинокой души. Я позволил тебе верить, что и я люблю тебя. До самого конца.

Только одного… одного из вас мне не удалось провести. Кто бы мог подумать, что твой сын, Джеймс, именно твой сын – тоже вроде бы мягкий и добрый мальчик – однажды вдруг увидит меня насквозь. Словно и он, как и я – тоже хищник. Хотя… мне довольно долго удавалось обманывать и его, но в тот день, в тот момент – когда он как-то по-особому, как-то слишком внимательно заглянул в мои волчьи глаза…
Он все понял. Я бросился на него. Но мальчик оказался быстрее. Он успел достать свою палочку. Я не помню самого заклинания. Я не помню, что было в тот день и день спустя.

Теперь я сижу на цементном полу в подвале, прикованный к стене. Я не знаю, сколько времени я здесь нахожусь. Поначалу я считал полнолуния, но уже давно сбился со счету. На мне нет одежды. Волку в клетке одежды не полагается. Горло давит жесткий стальной посеребренный ошейник. Руки скованы за спиной. На ногах кандалы. В полнолуние магические оковы трансформируются вместе с моим телом, и я по-прежнему скован и беспомощен. Я слишком хорошо знаю, что чары, наложенные на эти оковы, как бы я не старался, не позволят мне умереть.

У меня есть глубокая миска с водой, которая никогда не заканчивается, а время от времени передо мной появляется поднос с дешевой маггловской едой из Макдональдса или китайской забегаловки через улицу. Я знаю, что это подвал в доме Гарри. Я смертельно ненавижу Гарри. Я неимоверно, жутко, до судорог во всем теле и щенячьего скулежа боюсь Гарри. Я могу сколько угодно выть или кричать, но меня никто не услышит.

Как он догадался? Как он смог проникнуть в суть вещей, он – совсем еще мальчишка, не знающий ни жизни, ни ее изнанки? Как он догадался, что это я был виновен в гибели его родителей? Его крестного? Его соратников? Его лучших друзей? Как он догадался, что станет для меня хуже смерти? Я не знаю.

Я знаю только, что настанет день, или ночь, и он снова придет ко мне. Бледный, спокойный и безжалостный. Одетый только в силу своего знания обо мне, как в невидимую и неодолимую броню.

И я знаю, что он будет со мной делать.